Пламя соблазна [= Побег; Фонтан желаний ] - Джуд Деверо

Вечером того же дня ее встретила не приветливая хозяйка, а сварливый старик, подавший на ужин жесткое жареное мясо и полусырую картошку. Усталая, грустная, Риган поднялась в комнату на втором этаже, где ночевали десять других женщин, тоже путешественницы-одиночки.

Она проснулась еще до восхода солнца и тихонько заплакала. К отъезду голова Риган болела, глаза опухли.

Четверо ее попутчиков пытались разговорить ее, но она только молча кивала головой. Все задавали ей один и тот же вопрос: куда она едет?

Глядя невидящим взором в окно, она стала задаваться тем же вопросом. Бежала ли она от Тревиса только ради того, чтобы доказать ему свое право на независимость? Действительно ли она поверила в то, что Марго нужна ему?

Ответов у нее не было, но она продолжала ехать вперед, пересаживаясь из одного дилижанса в другой, вглядываясь в проносившуюся мимо жизнь, и ее даже не огорчало отсутствие хорошей еды, постели и отдыха.

Риган была страшно удивлена, когда была вынуждена вылезти из дилижанса в маленьком пустынном местечке, где стояло всего несколько домов.

— Леди, вот и конец дороги, — объявил кучер, протягивая ей руку.

— Простите, что вы сказали?

Он сочувственно посмотрел на нее. Последние два дня она по большей части пребывала в состоянии прострации, и кучер решил, что она не в себе.

— Здесь заканчивается дорога, по которой ездят почтовые кареты. За Скарлет Спрингс лежит индейская территория. Если вы собираетесь ехать туда, вам нужно нанять фургон.

— Я могу снять здесь комнату?

— Леди, это пока даже не город, здесь гостиниц нет. Стало быть, либо вы едете дальше, либо возвращаетесь. Здесь остановиться негде.

Возвращаться! Как сможет она вернуться к Тревису и его любовнице? Вдруг из-за дилижанса раздался женский голос:

— У меня есть комната. Она сможет пожить у меня, пока не решит, чем ей заняться.

Повернувшись, Риган увидела невысокую полную молодую женщину с волосами цвета меда и большими синими глазами.

— Меня зовут Бренди Даттон, чуть подальше стоит моя ферма. Хотите пожить у меня?

— Да. — тихо ответила Риган. — Я могу заплатить вам…

— Об этом не беспокойтесь, как-нибудь договоримся.

Подхватив сумку Риган, она повела ее вдоль улицы.

— Я увидела, как вы стоите, такая маленькая и брошенная, и мое сердце устремилось к вам. Понимаете ли, три месяца назад и я выглядела так же. Мои родители умерли, не оставив мне ничего, кроме старой фермы и еще кое-каких мелочей. Вот мы и пришли.

Она провела Риган в некрашеный ветхий двухэтажный дом.

— Садитесь, а я приготовлю кофе. Кстати, как вас зовут?

— Риган Стэнфорд, — ответила она, не раздумывая, и потом пожала плечами: какой смысл утаивать свое имя, раз она не прячется. Совершенно очевидно — Тревис вовсе не хочет, чтобы она вернулась. Риган отпила кофе из чашки, и вкус его не очень ей понравился. Но он немного взбодрил ее, хотя в глазах Риган закипали слезы.

— Похоже, и у вас в жизни приключилась какая-то беда, — сказала Бренди, потом отрезала кусок пирога и протянула его Риган.

Та могла только кивнуть в ответ на вопрос Бренди. Мужчина, который хотел жениться на ней, несмотря на то, что презирал ее; дядя, который ненавидел ее; другой мужчина, который женился на ней только из-за того, что она носила его ребенка.

Увидев, что она почти не притронулась к пирогу, Бренди с сочувствием оглядела ее и спросила, не хочет ли она прилечь. Оставшись одна в маленькой спальне, Риган зарыдала так, как не плакала еще никогда в жизни.

Она не слышала, как в комнатку вошла Бренди, а только ощутила, как та обняла ее.

— Можешь все рассказать мне, — прошептала она.

— Мужчины! — воскликнула Риган. — Дважды я любила их, и оба раза…

— Не говори больше ничего, — ответила Бренди. — Я хорошо знаю мужчин. Два года назад я влюбилась в одного, думала, второго такого нет на земле. И вот однажды ночью я вылезла через окно из спальни на улицу, даже не оставив родителям записки, и убежала с ним. Он обещал жениться на мне, но все время находились какие-то препятствия, и вот полгода назад я застала его в постели с другой. Риган заплакала еще сильнее.

— Я не знала, куда мне пойти, поэтому вернулась домой, — продолжала Бренди. — Мои замечательные родители приняли меня и даже ни разу не упрекнули в том, что я наделала. А спустя две недели они умерли от скарлатины.

— Я… я вам сочувствую, — всхлипнула Риган. — Значит, вы тоже одиноки.

— Именно так, — ответила Бренди. — У меня есть халупа, которая того и гляди рухнет прямо на голову, и каждый мужчина, попадая сюда, клянется, что сделает меня самой счастливой в мире.

— Надеюсь, вы им не верите! — бросила Риган. Бренди засмеялась.

— Не верю, конечно. Но мне нужно либо выйти за кого-то замуж, либо умереть здесь с голоду.

— У меня есть кое-какие деньги, — заявила Риган и выложила на кровать содержимое своих карманов. К своему разочарованию она увидела, что у нее осталось только четыре серебряные монеты.

— Подождите-ка! — Она подошла к сумке и извлекла из нее сапфировый браслет и бриллиантовые серьги.

Бренди поднесла их к свету.

— Один из двух твоих мужчин был с тобой ласков.

— Пока был со мной, — решительно ответила Риган. Внезапно лицо ее изменилось, и она схватилась за живот.

— Тебе плохо?

— Кажется, меня толкнул ребенок, — удивленно ответила Риган.

Глаза Бренди широко раскрылись, она опять засмеялась.

— Два сапога пара! Две покинутые женщины, которые ненавидят всех мужчин… — Но по ее тону было ясно, что убежденность Бренди не так уж непоколебима. — Есть у нас пара золотых вещиц, четыре серебряные монеты, разваливающийся дом, да еще ребенок должен родиться. Как же мы переживем предстоящую зиму?

То, как она сказала «мы», намек на то, что зиму они проведут вместе, вызвало у Риган надежду. Тревису она не нужна, но выжить все же должна. Она улыбнулась: ребенок опять шевельнулся. За последние месяцы она редко думала о нем. Она настолько покорилась Тревису, что ничего вокруг не замечала.

— Хочешь еще пирога? А потом поговорим, — предложила Бренди.

Риган думала о будущем без восторга, но ей нужно было составить какой-то план для себя и ребенка.

— Это ты испекла? — спросила Риган; наголодавшись, она жадно впилась в пирог зубами. Бренди гордо улыбнулась:

— Если я что и умею, так это готовить. В десять лет я уже готовила родителям всю еду.

— По крайней мере, у тебя есть хоть такие способности, — горько ответила Риган. — А я почти ничего не умею.

Бренди уселась за старинный стол.